Усиливая Боль/Советчики - Страница 41

К оглавлению

и головные боли с утра не предвещают ничего хорошего. Закончив с

утренним туалетом, она пытается приготовить завтрак, но процесс

приготовления хлопьев почему-то раздражает ее до крайности. И она

швыряет содержимое миски в мусорное ведро, пьет горький кофе, что-то

приговаривая матом, и идет на работу. Задумывается, стоит ли ехать на

машине и понимает, что не готова сейчас садиться за руль ни при каких

раскладах – даже если метро остановят навечно.

Подходя к метро, она ощущает неприятное послевкусие, связанное то ли

с кофе, то ли с нарушенным пищеварением, и берет бутылочку осветленного

яблочного сока. Сделав пару глотков, с отвращением швыряет бутылку в

урну перед входом в метро.

В «маршрутке» от Пионерской довольно отчетливо играет ремикс на « О

боже, какой мужчина», и из-за этого дорога к офису кажется Кате

бесконечной. Она проклинает себя за то, что снова не взяла наушники.

Уже подходя к офису, Катя случайно оборачивается и видит семейную

пару средних лет с двумя детьми. Девочка постарше идет и тащит, как и отец,

пакеты с каким-то добром. Мать семейства ведет за руку маленького сына,

свободной рукой крепко сжимая банку «гриналз».

Катя разбирает папки с документами, сортирует все в порядке исполнения

и начинает с проверки почты. Отвечает на письма, распечатывает вложения,

делая все на чистейшем автоматизме. Спустя некоторое время ее пугает

форма очередного письма – контур текста, форма подписи, и она

инстинктивно отшатывается от него, но понимает, что это деловое письмо, и

оно всего лишь смутно напоминает одно из тех, что приходили к ней от той

психопатки. Все время после выезда с Гостиного двора и до этого момента

она старалась не думать о письмах с угрозами, о странной девушке, обо всей

этой ситуации, но сейчас все это всплывает в ее сознании, и она теряет

должную сосредоточенность и случайно печатает дважды один и тот же

многостраничный документ, а потом выкидывает не лишний экземпляр, а

одни и те же страницы обеих экземпляров. Делает глубокий вдох. Пытается

успокоиться.

Выходит, чтобы выкурить сигарету «нирдош» из пачки, которую она для

себя обозначила как последнюю – теперь-то уж наверняка. Спустя

полминуты на крыльцо как бы случайно выходит Рома. Хмурый и

раздраженный. Он кивает Кате и закуривает тяжелый «парламент». Смотрит

куда-то в сторону крыши обветшалого кирпичного здания в дальней части

двора. Ей нечего сказать, хотя и хотелось бы. Она терпеливо ждет, пока

сильная половина как-то разрядит обстановку, но кажется, что Рома сейчас

вне ее мира.

- Как дела? – наконец, находится он, хотя и без особого энтузиазма.

- Да вроде ничего. Вот, наконец, отдохнула на выходных. А ты как?

Рома пожимает плечами.

- Ровно.

- Слышала, у тебя…ммм… проблемы?

- А, чушь. Нормально все.

- Слушай, я тут подумала…

Принять решение или отложить? Сказать или не сказать? Выглядит

как мольба или не выглядит? Важно или неважно?

- …ну, насчет нашего…ммм…

- Ой, знаешь, я это… - Рома мнется. – Знаешь, сейчас трудное время.

Правда, извини, но я пока очень занят. Прости.

Не докурив, выкидывает сигарету куда-то в сторону, подальше от офиса и

уходит.

Катя зависает где-то между оскорбленностью, безразличием и отчаянием.

Последнее ближе прочих. Она смотрит в никуда. Обжигает пальцы

затлевшим фильтром. Ойкает и всхлипывает, выбрасывая окурок. Закрывает

лицо руками. Убирает руки и смотрит на серое, унылое осеннее небо.

Возвращается к работе.

Фраза « Наконец-то, куриный супчик вместо всякой гадости из

«МакДональдса» вечно забегавшейся и не поспевающей сходить в кафе, а

потому жутко жирной от «биг маков» и кока-колы Лены Семенович,

знаменует приближение обеда, и Кате становится совсем мерзко. В ее голове

путаются факты, необходимые для работы и элементы безумного вихря вроде

бы незначительных событий ее личной жизни. Она понимает, что ей нужна

еще одна небольшая разрядка. Идет к директору, который по счастливой

случайности еще не уехал с концами. Просит отгул в пару дней за свой счет.

Оговаривает условия. Получает одобрение и собирается на выход.

Звонит знакомому психиатру, живущему и практикующему на

Васильевском острове. Договаривается о короткой встрече, чем-то среднем

между приемом и просто дружеской беседой. Говорит, что совсем прижало,

иначе не обратилась бы.

Придя домой, переодевается из строгого рабочего наряда в джинсы,

блузку, куртку. Поправляет макияж. Проверяет интернет, за исключением

почтового ящика. Обнаруживает, что невесть сколько не заходила в

«контактовские» паблики « Девичник», «Lady Land», «Секреты женской

красоты» и на прочие «девичьи» ресурсы. Вздыхает. Выключает ноутбук,

переборов соблазн проверить-таки ящик.

Рядом с соседним домом трое гастарбайтеров из Средней Азии в черно-

оранжевой форме сидят и едят нечто бесформенное, запивая это лимонадом

из полуторалитровой бутылки. Их странные, беспричинно агрессивные

взгляды скрещиваются на Кате, и она, заметив это, инстинктивно

отшатывается и ускоряет шаг.

Дверь открывается, и Катя заходит во двор. Осматривает снизу вверх