Усиливая Боль/Советчики - Страница 50

К оглавлению

информации, которую она получает, она может вести себя как угодно –

результат не изменится. За дни ее лечения выяснилось много, гораздо

больше, чем она могла себе представить. Как только наступает время покоя,

она плачет и теряет контроль над реальностью. События начинают

выстраиваться в ее голове в логическом порядке, но что-то мешает, где-то

недостает взаимосвязей, и в какой-то момент ей кажется, что ее ложно

обвиняют, и она хочет позвонить Оксане и узнать, что с ней и как она, потому

что даже те люди, которые рассказали ей столь страшные вещи, уверили ее,

что Оксана выжила, и уж ей повезло гораздо сильнее, чем даже рухнувшей в

колодец Кате, потому что при такой кровопотере, да еще при оксаниной

болезни выживают крайне редко.

Катя хочет найти мобильник, просит сестру принести ей его, но та

говорит, что его пока изъяли, и Катя начинает кричать, что они не имеют

права, и что ей нужно всего лишь позвонить, и сестра говорит, что сделает

все возможное, стараясь унять крик и рыдания Кати. Катя устала. Она

засыпает, и где-то в глубине ее подсознания к ней взывают странные голоса,

и она должна была бы испугаться их, но она настолько истощена, что страх

сменяется апатией, и она спокойно дожидается сначала впадения в

абсолютное ничто, а затем – пробуждения все в той же, незнакомой и по сей

день палате. В ее руку введена игла капельницы, и нечто неопределенное, в

объеме около четверти литра медленно поступает в ее кровь, и ей это не

нравится, но она не может толком пошевелиться.

В палате есть окно, но оно закрыто плотной светонепроницаемой шторой,

и отсутствие искусственного освещения убеждает Катю, что уже ночь, и она

дремлет, но потом снова пробуждается, обнаруживает, что капельница

исчезла, и в ее голове проносятся обрывки мыслей, чувств, слов, которые

прошли через нее за последние полторы недели, и она обнаруживает, что

совершила какие-то ошибки, но сейчас это уже неважно, потому что она

здесь, и до не никому нет дела, и она хочет снова заплакать, но глаза не

слушаются, слезы не льются, и боль вращается по кругу в ее голове,

напоминая о том, что искупление иллюзорно, а вина совершенна.

Кто-то входит в палату, включает свет, и Катя с болью зажмуривается и

смотрит на медсестру, которая проверяет показания какого-то прибора на

столике рядом, делает укол неопределенного назначения и дружелюбно

предлагает Кате выпить таблетки в качестве альтернативы прочим уколам.

Катя приподнимает голову, смотрит на исколотую левую руку, вздыхает и

соглашается на таблетки. Потом сестра говорит, что это еще не все и достает

пакет «зип-лок» с белым «айфоном» внутри.

- Ваш лечащий врач дал указание отдать Вам его на один день. Данные

для следствия и психиатрической экспертизы уже сняты, и Вы можете какое-

то время им пользоваться. У Вас есть деньги на счету?

- Они будут наблюдать?

- Ну… - сестра мнется. – За Вами постоянно наблюдают. Вот в том углу, -

она показывает куда-то вправо и вверх, - стоит маленькая камера.

- Спасибо.

Катя берет в слабо ощущающиеся руки пакетик, открывает и вытягивает

мобильник. Она ждала от него какого-то особого тепла, как от родной ей

вещи, но ничего такого не получает. Включает. Смотрит на угол, где висит

теперь такой заметный грубый черный цилиндр камеры. Улыбается в

объектив одним краем рта, потому что второй уголок губ ее не слушается.

Обнаруживает три смски от Ромы и одну от оператора. Оператор

сообщает, что звонила мать. Плевать. А вот Рома…

«Кать, прости за мой тон. Вообще, я очень хочу тебя увидеть. Когда

ты будешь на работе?»

«Кать, если у тебя кто-то есть, скажи. Тут что-то говорят. Не знаю.

Позвони мне, если не трудно»

«Кать, ты болеешь? Давай, я приеду. Может, что-то нужно? Ты в

обиде на меня?»

Несвязно, но заставляет Катю заплакать. Она заходит на «вконтакте»,

листает новости, на этот раз бессмысленно смотря сквозь экран. Открывает

личные сообщения и также смотрит сквозь экран пустым взглядом опухших

от слез глаз. Открывает почтовый ящик. Единственное письмо. И она знает,

от кого оно. Не помнит, как набирала. Но знает.

«Не считай, что ты победила. Все впереди, дорогая. Все впереди»

Катя взвизгивает и швыряет со всего маху «айфон» в стену палаты, и он

разлетается на несколько частей, и в палату вбегает ошеломленная

медсестра, и Катя беззвучно ревет, открыв рот словно бы в крике, и

медсестра поднимает осколки телефона, а Катя бормочет, пытаясь перекрыть

собственные всхлипы.

- Господи, я просто хотела покоя и любви. Просто покоя и любви! За что

все это? Я же не заслужила! Я не хотела!

Медсестра пожимает плечами. Уходит.

Гаснет свет.

Зеркало врет. Она убеждена. Выкидывает его вместе с пудреницей от

Christian Dior в бетонную урну рядом с остановкой. Смотрит по сторонам.

Город еще толком не проснулся, и его свежее, прохладное дыхание сообщает

о том, что близятся осень и зима, а шансов для этого лета уже нет. В воздухе

– мороз, табачная гниль, спазмы и боли. Она убеждена – здесь нечего искать.

Она убеждена – пора домой. Но дома нет. Есть пристанище. Но и это ничего.

Она сидит на холодном сиденье, не ощущая его прогрева теплом тела.