Усиливая Боль/Советчики - Страница 22

К оглавлению

была вынуждена из этой жизни выгнать. Отчетливо вспоминает его руки,

объятья, его лепет о том, как с ней хорошо. Думает о том, как глупо все это

было, но тут же осекается, вспоминая, как счастлива тогда была. Она помнит,

как врала ему каждый день, каждый день что-то да скрывала – переписки по

вечерам с сомнительными знакомыми, аккуратно вложенные в график жизни

попойки с подругами, прочие мелочи, на которые, как ей казалось, она имела

право и которые никак не влияли на ее отношение к нему. Вот только она не

думала тогда о том, каким станет его отношение, начни он терять к ней

доверие из-за аккуратно вскрывающихся фактов ее лжи то по одному поводу,

то по другому. Ей казалось, что все это безобидно, ведь она физически ни с

кем ему не изменяла, и им было хорошо вместе, а условности не должны

были ничего разрушить. И в тот момент, когда стало ясно, что он держал в

себе слишком много, и начал охладевать к ней, при этом не говоря ни слова о

причинах, Катя поняла, что наступило начало конца. Он просил попытаться

то-то изменить, просил ее стать честнее, предлагал компромиссы. Все

оказалось впустую. Она не верила в хеппи-энды. Она считала, что фатализм

ей поможет сделать правильный выбор. Она верила в то, что перед ней

откроются новые перспективы. Верила, что, переболев, с помощью

спиртного и подруг восстановится для нового забега. Возможно, с новыми

правилами. Верила…

Поняв, что поезд, на который требовалось сесть, уходит перед носом,

Катя вздрагивает и подходит поближе к краю платформы. Сосредотачивается

на желтой ограничительной линии. Смотрит вправо и ловит взглядом

девушку с огромным носом, еще более огромными очками в черной

пластиковой оправе и пышными формами, выдающимися из откровенно

расстегнутой рубашки. Катю немного мутит, и она возвращается к желтой

линии. Думает, что надо покурить. Что в метро, наверняка, высокие

зарплаты, раз у них такая вредность. Что линзы всяк предпочтительнее даже

самых модных оправ.

Заходит в вагон. Обнаруживает отсутствие свободных мест и становится

сбоку от двери, упираясь левым плечом в стену вагона и ставя пакет у ног. На

маленьком диванчике в конце вагона сидит парень со свертком из белой

бумаги, недвузначно намекающим, что внутри него цветы. Катя прикидывает,

когда ей в последний раз дарили цветы и понимает, что это было на ее День

рождения, седьмого июля. Она не хотела вообще ничего праздновать, но

корпоративная структура и подруги подняли ее из уныния. Только восьмого

ей было жутко больно от осознания того, что она проснулась одна. Она

любит желтые розы. Большие, распустившиеся, ароматные. Она смахивает

вновь скопившиеся в уголках глаз слезы, пока они не успели испортить

макияж.

На Черной Речке освобождается место, и Катя стремительно падает на

него. До следующей станции она спокойно дремлет, убаюканная стуком

колес на перегоне из двух станций, но на Горьковской в вагон врывается

торговка и начинает громко – видимо, чтобы было слышно до самого

Купчино, - информировать о наличии у нее в ассортименте обложек для

документов, пластыря и еще какой-то чертовщины. Свою феерическую речь

она завершает еще более громко и отчетливо произносимой репликой « Есть

выбор!», и эта фраза заседает глубоко в мозгу Кати, и она едва не плачет от

боли, которую она ощущает каждый раз, когда слова торговки вновь

прокручиваются памятью. Что-то в этой фразе заставляет ее сильно

нервничать.

В газете соседки по сиденью Катя, пытаясь отвлечься от нахлынувшей

тревоги, обнаруживает, в первую очередь, вопрос некой дамы о том, что ей

делать, если у ее мужа опадает член сразу, как только он в нее входит. Чтиво

разочаровывает Катю, и она осторожно обращает взгляд налево, где девушка

читает книгу. Заголовок на открытой странице гласит « Распознавание печали

в самом себе». Катя прикидывает, чем это может быть чревато и смотрит

дальше. В тексте какого-то упражнения фигурирует фраза « Откройте рот и

опустите руками уголки губ как можно ниже». Не понимая, как после

чтения такого материала можно вообще остаться в контакте с реальностью,

Катя закрывает глаза и пытается снова дремать, но на Невском Проспекте

напротив Кати встает молодая пара, и это заставляет ее вздрогнуть. Парень –

в кедах и джинсах, в футболке с изображением американского флага и

модных очках в пластиковой оправе. Девушка – в сандалиях с золотистыми

пластинами сверху, узких джинсах и футболке. В руках обоих куртки –

видимо, они еще способны адекватно оценивать погоду, но вот по внешнему

облику у Кати встает большой вопрос. Она видит, что у парня огромное пузо,

и флаг США растянут на нем то ли забавно, то мерзко. У девушки из-под

футболки тоже проглядывает животик, причем явно не из-за беременности, и,

видимо, единственное, чем она пытается его скрыть – это выдерживаемая с

трудом осанка. И это при том, что обоим нет и тридцати. Катю передергивает,

и она вспоминает, что собиралась уж сегодня точно пойти на фитнес, но

понимает, что уже не пойдет. Рисунок на джинсах девушки напротив

напоминает некачественно вытертые следы от большого количества спермы,