Усиливая Боль/Советчики - Страница 44

К оглавлению

тому виной. Себя винить не хочет.

На спуске в метро, кажущемся бесконечно унылым и бессмысленным и

вызывающим у Кати стойкое желание побежать обратно, вверх, Катю снова

атакуют рекламные плакаты. Она засматривается дольше всего на тот, где

девушка со взглядом, полным решительности, сжимает довольно массивный

перфоратор, бур в патроне которого указывает на надпись « Так кто в доме

хозяин?»

Катя сходит, едва не упустив момент, когда заканчивается эскалатор,

засмотревшись на стройного парня с кожаной сумкой впереди. Ей кажется,

что в глубине ее сознания назревает мысль…

«Светит над тобой звезда…»

…но она недостаточно четко очерчена, и ей хотелось бы уловить саму

суть этой мысли, но есть только обрывки, и ей необходимо что-то изменить,

что-то перестроить, и времени для этого, как ей почему-то кажется, не

хватает, и…

« НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ОСТАНОВИТЬСЯ?»

…ей нужно все обдумать, разобраться в нагромождении лиц, слов,

событий, найти себя во всем этом…

«Поверьте своим глазам»

…и она пытается вычистить из сознания весь мусор странных,

обрывочных фраз, но это не удается, и она заходит в поезд в сторону Парка

Победы и падает на сиденье. Закрывает глаза.

Не может долго так просидеть, чувствует, будто на нее почему-то смотрят

и ожидает увидеть на себе липкий взгляд какого-нибудь таджика, но, открыв

глаза, не обнаруживает вообще никого, кто претендовал бы на то, чтобы

уделить ей внимание. Несколько огорчается. Вдумывается в суть рекламного

плаката средства для лечения облысения, в котором одинокий волос,

сгорбленный и уставший, уходит от своих сородичей. Едва не плачет от

трагичности этой сцены. Одиночество. Скорбь. Безвозвратная потеря.

Забвение.

На общедомовой телевизионной антенне две крупные черные птицы

меняются между собой местами. Серое небо. Уродливый звук домофона.

Тишина подъезда.

Мысль написать заявление в полицию сформировалась окончательно

после беседы с Сашей. Катя оставляет набросок текста, сформированный

зачем-то в двух совершенно одинаковых экземплярах, на столе и садится к

ноутбуку. Скрепя сердце, вводит пароль от почтового ящика и нажимает

« enter». Обнаруживает пять новых писем, но видит только одно. Украшенное

логотипом в виде фото с двумя черными полосками.

«Ты, мне кажется, совсем запуталась, Катя. Ты не можешь понять

меня, вещей, которые я делаю, их сути и цели. Теперь я объясняю правила

игры. Во-первых, все должно происходить только между нами. Мне нужна

плоть, тебе нужно успокоение своих амбиций одинокой и потерянной

девочки. В сущности, мы ищем одного и того же. Ты попала ко мне под

прицел, конечно, неслучайно, нас кое-что объединяет. Но сути это не

меняет. Если будешь действовать так, как решила я, с тобой все будет в

порядке. Нет – сама понимаешь. Будет больно. А ты же не хочешь, чтобы

тебе причиняли боль? Тебе ведь ее и так хватает. Во-вторых, не пиши мне –

меня мало интересует твое мнение о происходящем. Честно говоря, я

иногда задумываюсь, нужна ли ты мне и сможешь ли теперь мне помогать.

В любом случае, мы уже немало сделали вместе, хотела ты того или нет.

Ты дала мне прекрасные наводки своей жизнью. Было трудно, но ты

справлялась. Не разрушай теперь это все. Иначе мы встретимся снова. И

будет нечто большее, чем расцарапанные колени. Следи за вещами. И имей в

виду – у тебя хороший врач, но он не умеет возрождаться»

Катя сосредотачивает внимание на последних двух предложениях. В них,

определенно, есть больше, чем во все остальном тексте. Намек;

предупреждение; угроза. Все действенно. Катя откидывается в кресле и

стонет. Пытается прикинуть, как лучше всего отреагировать на такое

сообщение. Смотрит на пустую тарелку из-под салата. На бокал с

гранатовым соком вместо вина. На два исписанных мелким, ровным

почерком листка на столе. На угол стола.

Край. Обрыв. Падение.

Близится ночь. Катя не может найти себе места, и, в итоге, падает на

кровать. Долго смотрит в потолок, пытаясь хотя бы в его безупречной

белизне найти успокоение. Пишет смс двоюродной сестре, живущей в

Псковской области. Просит приютить ненадолго. Ничего не объясняет.

Отбрасывает мобильник. Через несколько минут, снова поймав ту

сонливость, которая ее захватила на набережной, засыпает.

Она стоит посреди огромного поля, и его пустота кажется странной,

неестественной. Но она знает это место, знает то ли из детских

воспоминаний, то ли еще откуда-то. К ней подходят люди. Они идут

неизвестно откуда, но она пытается сосредоточиться на их лицах, а

потому не думает об этом. Они все кажутся знакомыми, но точно

вспомнить она никого не может. И каждый из них говорит одно и то же

«Прости, Катя»

Они все просят прощения. Все, как один. Она пытается спросить, за

что, но голос ее не слушается, и это пугает ее, и люди все прибывают, и их

голоса все четче произносят просьбы прощения, и вскоре они переходят на

басовитый крик, и это так пугает Катю, что…

…она выпадает в реальность, вскрикивая от прерванного реальностью